А мы спокойно продолжали идти вдоль набережной Дуная.
И так неспешно дошли до здания Парламента.
Перед Парламентом, на ступеньках набережной сидит известный венгерский поэт, отдаленно похожий на молодого Максима Горького.
Такие же усы, такие же думы о нелегкой судьбе мироздания.
Только Горький все время просит бури, а этот поэт никакой бури не хочет, просто смотрит вниз.
Не спрашивайте меня как зовут этого поэта, все равно не скажу, потому что не знаю. В Венгрии очень много поэтов, писателей, деятелей искусства.
Вот про Ференца Листа знаю, про Имре Кальмана тоже знаю, про остальных ничего не знаю. Ни про поэтов, ни про военачальников, ни про всех остальных.
В Будапеште большое, просто огромное количество памятников разным выдающимся венгерским людям.
Вот, например, Миклош Барабаш. Многие про него слышали за пределами Венгрии? А в Будапеште ему установлены целых 3 памятника.
Ладно, возвращаемся к поэту и Парламенту.
И так неспешно дошли до здания Парламента.
Перед Парламентом, на ступеньках набережной сидит известный венгерский поэт, отдаленно похожий на молодого Максима Горького.
Такие же усы, такие же думы о нелегкой судьбе мироздания.
Только Горький все время просит бури, а этот поэт никакой бури не хочет, просто смотрит вниз.
Не спрашивайте меня как зовут этого поэта, все равно не скажу, потому что не знаю. В Венгрии очень много поэтов, писателей, деятелей искусства.
Вот про Ференца Листа знаю, про Имре Кальмана тоже знаю, про остальных ничего не знаю. Ни про поэтов, ни про военачальников, ни про всех остальных.
В Будапеште большое, просто огромное количество памятников разным выдающимся венгерским людям.
Вот, например, Миклош Барабаш. Многие про него слышали за пределами Венгрии? А в Будапеште ему установлены целых 3 памятника.
Ладно, возвращаемся к поэту и Парламенту.